«Технологии фальсификации совершенствуются» — юрист и экс-депутат рассказал, как меняются методы борьбы с оппозицией на выборах.
Еще не забыло Приморье нервные сентябрьские выборы и чуть менее нервные декабрьские, как близится новый единый день голосования. На этот раз приморцы выбирают муниципальных депутатов по краю, одного – в Думу Владивостока, еще одного – в Заксобрание. Какие фальсификации ожидаются в новом сезоне, кто и зачем сушит явку, почему на выборах появилось много «латентных единороссов» – на эти и другие темы VL.ru беседует с юристом, бывшим депутатом Заксобрания, членом КПРФ Павлом Ашихминым.
Справка VL.ru: Ашихмин Павел Георгиевич. Юрист. Депутат Законодательного собрания Приморского края четвертого и пятого созывов (с 2010 по 2016 год от КПРФ). С 2012 года – член ЦК КПРФ. В 2016-2017 годах – член Избирательной комиссии Приморского края с правом решающего голоса. С февраля 2018 года – первый секретарь областного комитета Компартии Сахалинской области.
Зачем сушить явку
– С 2005 года многое изменилось в выборном законодательстве. Что, на твой взгляд, сегодня мешает избраться независимым кандидатам?
– Политическая система в стране и регионах претерпела существенные изменения. Совершенствуются технологии, которые затрудняют победу оппозиции на выборах. Возьмем период 2005-2010 годы – тогда результаты выборов были более адекватными. Фальсификации имели место, но не носили массовый характер. Сейчас изменился сам подход.
Прежде всего отмечу, что единый день голосования сдвинут на сентябрь (с 2004 года по инициативе бывшего главы ЦИК Вешнякова он проходил в марте и октябре. – Прим. VL.ru), что привело к существенному сокращению участия населения в выборах. В сентябре люди в отпусках, во многих регионах еще тепло, народу просто не до избирательных участков.
Да и информационное освещение кампаний сейчас не то. Все сделано, чтобы люди по-минимуму приходили на выборы. Власть поменяла тактику и, как правило, сушит явку. Людей убеждают, что от них ничего не зависит. «Ходи не ходи – все решено». Сегодня это – позиция многих недовольных сложившейся системой и готовых в принципе голосовать за оппозицию. Нет существенного информационного привлечения. Дебаты кандидатов, бесплатное эфирное время есть, но они так разбросаны, что просто никто не смотрит. Можно увидеть либо рано утром, либо днем, когда люди на работе.
– Да ну! Бешеные деньги тратятся кандидатами и партиями на агитационные материалы. И через избирательные фонды, и «вчерную». Да и избиркомы тратят немалые деньги на агитку.
– Тратить деньги можно по-разному. Повесить билборды и выпустить листовку – еще не означает поднять интерес к выборам как таковым. Главный источник информации для людей по-прежнему – телевидение. Постепенно его место занимает интернет, но это пока для молодого поколения. Но опять же – те, кто сушит явку, так же точно работают и в интернете…
– Хорошо, но мы не ответили на вопрос, зачем сушить явку. Неужто за сильного кандидата от власти Владимира Владимировича или, например, Олега Николаевича при хорошей явке не проголосуют 50% +1 избиратель?
– Практика показывает, что при высокой явке могут и не проголосовать. Приведу пример. С 2014 года, уже пять лет как, возвращены прямые выборы губернаторов. Особенность губернаторских выборов в возможности второго тура. За пять лет ни одного второго тура кандидат от «партии власти» не выиграл, потому что со вторым туром у населения появляется надежда на перемены. И явка немного возрастает. Показательными были выборы в Иркутской области в 2015 году. В первом туре для победы действующему на тот момент губернатору не хватило всего-то 0,4% голосов. Во втором же туре коммунист Левченко победил с разгромным результатом (56,39%). Аналогично – Фургал в Хабаровском крае, Сипягин во Владимирской области, Ищенко в Приморском крае (мы понимаем, каковы настоящие результаты этих выборов).
Зачем поднимать явку
– Президентские выборы, впрочем, делали праздником: людей зазывали на избирательные участки чем угодно – от выступления хора бабушек-ветеранов Вьетнамской войны до продажи вкусной колбасы.
– Стояла задача: добиться легитимности этих выборов. И это важнее, чем обеспечить просто легальность. Нужно было, чтобы результаты признало российское общество и иностранные державы, международные организации. Победить именно так было крайне важно. Взвесили рейтинги, поняли, что Путин в общем побеждает и так: в тот момент он и не заикался о пенсионной реформе, повышении НДС, налоге для самозанятых и прочих непопулярных инициативах, ухудшающих жизнь населения. У людей была масса надежды на изменения к лучшему. Поэтому было даже видеонаблюдение.
Никому, полагаю, не хотелось повторения с Госдумой 2011 года, когда на Болотной площади проходили многотысячные митинги. Был страх подорвать легитимность сомнениями в честности выборов. По регионам пока ситуация иная – и если дальше будут пренебрегать легитимностью, привести это может к непредсказуемым последствиям. Если народ потеряет веру, что что-то можно изменить бюллетенем, ни к чему хорошему для действующей власти это не приведет. Пример украинского майдана достаточно свеж.
Единственное, что на президентских выборах вызывало сомнения, – новый способ прикрепления избирателей к другим избирательным участкам через «Госуслуги». С одной стороны, это хорошо, потому что дает возможность людям, находящимся вне места жительства, свободно проголосовать. А с другой – такое голосование невозможно проверить. Ведь информация вносится в дополнительные списки, которыми обладает комиссия, но не наблюдатели на участке. Никак не проверить, открепился ли избиратель со своего участка, не прикреплен ли он еще к десятку других.
– Такое впечатление, что вы изначально не доверяете избирательным комиссиям.
– Так и есть. Если за избирательными комиссиями плохо наблюдать, они всегда способны сфальсифицировать выборы. Самый яркий пример – в Приморье на втором туре в прошлом году, конечно. Неприкрыто и нагло. То, что произошло в уссурийском ТИКе, поломало всю систему контроля, которую мы выстраивали годами. В частности, это контроль на избирательном участке в день голосования, в территориальных избирательных комиссиях, над процедурой подсчета голосов в УИК. Сначала все шло хорошо: приезжали председатели комиссий с протоколами, причем правильными, вносили их в увеличенную копию сводной таблицы в ТИК. Мы сверяли их со своими данными. Все казалось нормальным до 4-5 часов утра. Оставались не введенными результаты трех или четырех УИКов на тот момент. Потом внезапно все останавливается, работа прерывается. А в 6 вечера возобновляется подведением результатов. И утвержденные итоговые данные отличаются от того, что сдавали председатели УИКов и что висело в увеличенной копии сводной таблицы. В этот период были изменены данные в ГАС «Выборы», поставлены совершенно другие результаты. Ладно у нас на руках копии протоколов, но ведь у них самих перед носом висела увеличенная копия за их же подписями! Но утвердили иные результаты.
Технологии фальсификации совершенствуются. Раньше мы сталкивались только с переписыванием протоколов и вбросами. Потом появилась технология махинаций с открепительными удостоверениями, затем досрочное голосование. А теперь взять лишь то, что произошло в Приморье в декабре с КОИБ-2010: все же понимают, что адекватных результатов не может быть, если они все до единого попадают под одну и ту же математическую формулу. Но доказать ничего невозможно, за руку не поймали – это лишь наше понимание событий.
Избирательное законодательство и избирательные процессы развиваются в направлении введения технологий, которые невозможно контролировать. Раньше речь шла лишь о КОИБах: посчитала машина, дала результат и все, смирись, что есть, то есть. А правильно ли машина посчитала? Провести ручной пересчет на глазах у всех практически невозможно. А сейчас, уже на этих выборах, будет эксперимент с введением КЭГ (комплексов электронного голосования), то есть без бюллетеней. Такой способ голосования даже теоретически нельзя будет проконтролировать.
– Казалось, что фантомные боли после тех выборов будут отдаваться еще долго. Но Олег Николаевич уже через три месяца победил без намека на второй тур.
– У Олега Николаевича была ну очень дорогая кампания и вообще не было оппонентов. А графы «против всех» у нас нет – кстати, вот еще одно из изменений, которые произошли в эти годы. Отменить выборы легально сегодня практически невозможно. И даже при всем при том, что декабрьские выборы Кожемяко были безальтернативными, все равно не удержались избиркомы и помощью КОИБов воспользовалась. Сколько потом ни судилось движение «Голос», требуя проверить, пересчитать сомнительные результаты, выданные КОИБами – бесполезно, никакого ручного пересчета. Все избиркомы и суды стоят на стороне неприкасаемости КОИБов, а следовательно неконтролируемости результатов, выданных этими «чудо»-машинами.
Был же стиль…
– Все больше кандидатов на разных уровнях стараются идти не от «Единой России», а самовыдвиженцами. Допустим, Олег Кожемяко, который давно является членом партии. Да и множество кандидатов на муниципальных выборах – если посмотреть, многие из них даже участвовали в праймериз. О чем говорит такое количество «латентных единороссов» (кроме того, что партийные функционеры сознательно ведут состоятельных кандидатов в обход)?
– О том, что рейтинг «партии власти» падает. Тут можно посмотреть на итоги прошедших выборов в Сахалинской области в 2018 году: лучший результат «Единой России» – 40%, худший – 21%. Наши результаты колебались от 18 до 38%. Политтехнологи изобрели вот такой ход. Результаты увидим 8 сентября. Но, думаю, люди должны легко вычислить «как бы независимых кандидатов», которые на самом деле представляют ту или иную партию. Грядущее перераспределение мажоритарно-пропорциональной системы в пользу одномандатных округов как раз и дает возможность вести больше самовыдвиженцев.
– В «нулевых» на выборах действовали хитрее, чуть ли не физическими методами. Изымали газеты, наблюдателей выгоняли, кандидатам и штабам сильно доставалось. Был же стиль – куда все делось?
– По-мелочи препоны были всегда. Где-то нам организовывали проблемы с запретом тиража: в Артеме, например, в 2016-м полиция занималась тем, что бегала по подъездам и из почтовых ящиков изымала нашу газету. Причем мы потом в суде доказали, что наша областная газета выпущена законно – но кому это после выборов уже интересно?
Были случаи с переписыванием протоколов – на президентских выборах 2008 года в Первомайском районе. Были свидетели, уголовные дела – но это ни к чему не привело. Следственные органы устроило объяснение, что председатель комиссии ошибочно подписала черновик протокола.
Самыми запоминающимися для меня были выборы мэра Владивостока в 2008 году. Был период, когда «Единая Россия» была сильна, а КПРФ брала процентов 10-15. Мы выдвинули на те выборы известного в городе человека, профессора, бывшего ректора ДВГТУ Геннадия Петровича Турмова. До этого от нас он избирался депутатом Думы Владивостока, хоть в партии и не состоял. В принципе, на выборах вес Турмова и его личная популярность плюс рейтинг КПРФ давали нам реальные шансы на победу над «человеком кремля» Игорем Пушкаревым.
Те выборы были наполнены всякого рода произволом: начиная с того, что на выходе с «Дальпресса» при попытке вывезти из типографии отпечатанный тираж агитационного материала нас останавливали джипы, где сидели полковники полиции (якобы у них имелись сообщения, что нам отпечатали вдвое больший тираж, чем мы оплатили, и пытались изъять тираж). Была попытка мешать нам осуществлять контроль в день выборов. Я тогда был ответственным за контроль – мои телефоны разместили на базах объявлений: якобы я дешево продаю машины, нанимаю наблюдателей за 5000 рублей в день. Телефон обрывался! Если бы не было фальсификаций, мы бы тогда точно вышли во второй тур. Тогда на помощь «человеку Кремля» прилетел целый самолет с московскими политтехнологами, и на каждом участке работал специалист, который руководил фактически действиями избирательной комиссии. Мы тогда «заряжали» наблюдателей контролировать правильность подсчета голосов, препятствовать вбросам, брать копию протокола, чтобы не дать переписать итоговые результаты.
Но когда объявили итоги выборов и результат Пушкарева превысил 50%, мы поняли, что провели нас на другом: тогда была обкатана новая для нас технология с открепительными удостоверениями. Примерно то, что исполняла Зинаида Ким в 2016 году, было использовано в городском масштабе: на участках стояли очереди людей с открепительными – таким образом проголосовали тогда около 4000 человек, раньше такого не было! Контролировать голосование по открепительным наблюдателям было очень сложно: надо буквально стоять над членом комиссии и сверять, что тот делает; обычно в комиссиях на это реагируют очень нервно. Впоследствии мы на это обращали внимание: если стоит очередь избирателей с открепительными, надо подойти и посмотреть – как заполняются документы, забираются ли открепительные. В тот момент мы к этому просто не готовились, не знали о такой технологии фальсификация.
Могут, когда хотят
– Но сейчас же еще «ее величество досрочка»?
– Ее как раз вернули перед губернаторскими выборами Миклушевского в 2014 году, тогда досрочное голосование по некоторым территориям доходило до 30% от общего числа избирателей, а в среднем составило 16%. В результате самый непопулярный в истории Приморского края губернатор победил с результатом, которому и Путин был позавидовал – 77%. Депутаты фракции КПРФ Законодательного собрания Приморского края тогда приняли решение не ходить на его инаугурацию, потому что считали, что этот результат не является честным и получен в результате грубой корректировки итогов голосования.
Вплоть до настоящего времени досрочное голосование активно применяется на муниципальных выборах. В 2016-м оно было отменено на уровне федеральных выборов, а в 2017-м – на уровне региональных. На федеральном и региональном уровнях ее заменил новый порядок прикрепления к участкам, о котором я говорил выше.
Само же досрочное голосование опасно тем, что его результаты невозможно контролировать. Бюллетени складываются в конверты, конверты остаются в комиссиях и там хранятся несколько дней. Что происходит с конвертами по ночам и вне периода работы комиссии, никакие наблюдатели не узнают. Как показала практика, были ситуации, когда наши члены комиссии за день-два до выборов пытались подавать жалобы, если видели, что конверты имели следы вскрытия. Ответ один: вам показалось, следов вскрытия нет.
– Хорошо. Мы ругаем тех, кто ведет пьяниц по 500 рублей на досрочном голосовании. А другим-то кандидатам что мешает?
– Даже если бы кто-то из нас применял такие методы, не сработало бы. Представляете – привел наш кандидат своих 100 досрочников. Но конверты-то он контролировать не сможет! Ему только спасибо скажут.
Еще момент: помните знаменитые выборы по Спасскому району в 2015 году? Что тогда произошло? Сначала отменили выборы, потом изменили избирательную систему на муниципальных выборах. Формально отмена произошла, потому что со стороны одной из партий следственные органы зафиксировали кучу нарушений, подвозов, подкупов. А вел эту партию один из бывших членов партии «Единая Россия».
Как только он попытался воспользоваться определенными методами, тут же возбудились правоохранительные органы: нашли, кто подкупал, кто подвозил, составили рапорта… Могут же работать, когда захотят!
